Разговор с призраком: перекрестное интервью с участницами проектов «Вернувшиеся» и «Безликие»

18 сентября 2019
В конце 2016 года театральная Москва впервые увидела иммерсивное шоу «Вернувшиеся» — историю, вдохновленную пьесой Хенрика Ибсена «Привидения», которую 18 героев разыгрывают в интерьерах старинного особняка в центре Москвы. В 2017 году американские режиссеры Виктор Карина и Мия Занетти, а также хореограф Мигель – авторы проекта «Вернувшиеся» – создали своеобразное предисловие к своему московскому спектаклю. «Безликие» с успехом шли в Петербурге вплоть до сентября 2019 года. Эти два проекта ознаменовали собой этап приобщения российского широкого зрителя к феномену иммерсивного театра, дискуссии вокруг которого не утихают до сих пор. Теперь, когда «Безликие» покинули город на Неве, туда придут «Вернувшиеся». Сейчас для нового спектакля полностью переделывают пространство особняка на Дворцовой набережной. Организаторы обещают оргии, юность, смерть и морфий. И это не повтор московского спектакля. Мигель создает оригинальную постановку для петербургского пространства. В преддверии нового проекта мы вновь обращаемся к вопросу об актерском существовании в условиях иммерсивности. С участницами проектов «Вернувшиеся» и «Безликие» мы поговорили про актерское самоощущение в моменте игры: каково это – находиться в непосредственной близости к зрителю, не ограниченному привычными театральными рамками, разделяющими сцену и зал? Так получилось, что наши собеседницы воплощают одну и ту же героиню в московском и петербургском спектаклях. Что ж, так еще интереснее. О шоу «Вернувшиеся» нам рассказала Мария Кулик. А про «Безликие» – Екатерина Крамаренко. К слову, актерский состав нового шоу будет изменен не полностью: Екатерину Крамаренко можно будет увидеть и в новом проекте.

Театральная Афиша: Расскажи, кто твоя героиня? В каких отношениях история, которую рассказываете вы, находится с пьесой Ибсена «Привидения», которая легла в основу сюжета?

Мария Кулик: В самом непосредственном. Нам повезло, у нас есть прекрасная литературная основа в виде пьесы Ибсена «Привидения». Хотя есть эпизоды, которые не прописаны у Ибсена, например, пластические сцены о том, как живёт прислуга в доме – это отдельная линия, созданная режиссёрами. Моя героиня – Йоханна, некогда служанка в доме Алвингов, а ныне призрак, обречённый на вечное существование в этом доме. Она и причина многих несчастий в доме, и жертва одновременно.

Спектакль

Екатерина Крамаренко: «Безликие» – это приквел к Ибсену. Есть сама идея, есть те же герои, но не все, «Безликие» имеют свою историю, и отдельно написанный текст, специально для проекта. О моей героине у Ибсена есть только упоминания, здесь ее зовут Джоанна, там – Йоханна. Она мать Регины, когда-то была гувернанткой в доме Алвингов. Все что мы понимаем: у них была связь с капитаном Алвингом, а теперь есть Регина, которая живет в этом доме и в чём-то повторяет её судьбу. В «Вернувшиеся» есть постоянное взаимодействие «мать-дочь», в «Безликие» мы чувствуем Регину и переживаем за неё только через Джоанну, через её страхи и терзания. Джоанна, и капитан – призраки. Они привязаны к этому месту, и после смерти не могут отсюда уйти, они уже стали его частью.

ТА: Что лично для тебя как для участницы иммерсивного шоу означает термин «иммерсивный»?

Мария Кулик. Если смотреть на спектакль изнутри, то он совсем не похож на классический театр в сцене-коробке. Актёрская игра всё больше напоминает работу на съёмочной площадке: вокруг много людей, а ты концентрируешься только на партнёрах. А если смотреть снаружи, а я так делала, когда приходила зрителем, то появляется возможность выбирать: не обязательно смотреть всё, можно пойти куда угодно. Я, например, выбрала для себя одну комнату и наслаждалась музыкой, светом и, конечно, атмосферой. Если вы придёте на спектакль вдвоём, то каждый соберёт свою мозаику из сцен и образов. Вы увидите разные спектакли и сможете обсудить их после.

Екатерина Крамаренко: Иммерсивным театр – театр с полным погружением. Это другой формат работы, просто потому что люди очень близко к тебе. Но для меня это не было каким-то шоком. Я готова к рискам такого рода, мне это очень нравится. Новый актерский вызов – это всегда хорошо! Здесь все время нужно иметь в виду пространство, повышается внимание. У меня многое построено на хореографии и пластике, можно ненароком задеть человека. Иногда задеваешь – когда, например, у него такой принцип: он понимает, что мешает, но все равно будет стоять на месте. И тогда ты играешь по этим правилам. Да, ты получаешь новый опыт: люди, если им нужно, наблюдают с очень близкого расстояния – наклоняются к тебе и смотрят в глаза. Очень близкий контакт. Меня это совсем не пугает, наоборот, это интересно и бодрит.

Спектакль

ТА: Для многих, кто видел шоу, пространство и атмосфера оказались гораздо важнее самой истории, за которой, опять же по оценкам зрителей, не так просто уследить. А как для тебя – пространство «решает»? 

Мария Кулик: Мне кажется, пространство – это одна из главных особенностей иммерсивного спектакля. Особняк «Дашков 5» полностью воссоздаёт интерьеры Европы XIX века. Всё от пепельницы до письменного стола настоящее, можно потрогать каждый предмет, сесть в кресло, рассмотреть каждую фотографию. Дом живёт своей жизнью, и это даёт сильный толчок для сотворчества актёров, зрителей и пространства. Вы можете на 200% погрузиться в эту мистическую атмосферу.

Спектакль

Екатерина Крамаренко: Наверное, да. Потому что в истории куча сюжетных линий, и неясно, как зрителю понять историю за одни раз. Но я считаю, ее и не надо понимать. Главное – атмосфера и пространство, я согласна. От количества пришедших людей и того, как они распределяются в комнатах, меняется пространство, ритм в нем и ты. 

Спектакль

ТА: Организаторы говорят про «уникальные методики взаимодействия с аудиторией», которые используются в спектакле. Расскажи, в чем особенность взаимодействия со зрителем?

Мария Кулик: Технику «View Point» дали нам наши американские режиссёры. Прежде чем приступить к репетициям, мы несколько месяцев занимались только тренингами. Спектакль идет уже более двух лет, и за все это время не было двух одинаковых спектаклей. Именно потому что зритель имеет на него непосредственное влияние: его реакции, эмоции, настроение.  Всё это помогает в развитии сюжета, надо только слушать, входить в контакт. От того, какое «настроение» каждый участник шоу приносит под маской, зачастую зависит и сам спектакль.

Екатерина Крамаренко: Во время тренингов и постановки спектакля мы познакомились с техникой «View Point». Раньше я с этой техникой знакома не была, она пришла к нам из Америки. Базируется она во многом на классических методиках, но подход к ним другой. Эта техника хорошо подходит для работы с пространством, и помогает с быстрой коммуникацией артистов между собой.
Еще в шоу есть «Personal experience», который проводится для человека индивидуально. Наверное, это люди запоминают больше всего. С ними остаются один на один, с них снимают маску, с ними ведется особый диалог, будто он участник истории, включают его в игру. Люди откликаются на это и сразу подыгрывают, принимают на себя предложенную роль. Например, я спрашиваю у человека: «Ты видел мою дочь Регину?». Он говорит: «Нет, не видел». Я прошу его что-нибудь ей передать, и человек с охотой включается, обещает выполнить просьбу. Людям нравится чувствовать себя частью шоу. По ходу действия существует что-то вроде четвертой стены, но иногда ты можешь резко обратить внимание на какого-то человека и заговорить с ним, даже через маску. Наверное, в этом «уникальность» – в контакте с конкретным человеком.

ТА: Как воспринимаются зрители в масках, повсюду следующие за тобой? Не жутко?

Мария Кулик: Сейчас это уже привычная для меня ситуация. Теперь у нас получается абстрагироваться даже от тех зрителей, которые жаждут находиться не дальше 5 см от тебя.

Спектакль

Екатерина Крамаренко: Мне весело. Но бывает, что от некоторых гостей убегаешь. Но в целом меня все это не напрягает. Ты в каком-то смысле управляешь человеком: интересно, сколько он за тобой будет ходить, а когда перестанет. Шоу идет уже 2 года, и я примерно знаю, на каких сценах будет много людей, на каких мало, при какой сцене они разойдутся. Люди ведут себя очень похоже.

ТА: Приключались ли у вас какие-то непредвиденные ситуации, связанные с реакцией зрителя на происходящее?

Мария Кулик: Это же всё энергия – ходит-бродит. Кто-то может заплакать: ты слышишь, как человек плачет, и у тебя пошла реакция. Или человек обиделся и ушёл. Кто-то вскрикнул. Здесь реакции очень сильно проявляются у людей. Необычных случаев со зрителями полно. Но мне бы хотелось, чтобы они только со мной и остались. Главное, что я увидела за весь период существования проекта: все мы – актёры и зрители – похожи своими проблемами, страхами и скелетами в шкафу. У всех в разной форме, но набор, по большому счету, схож.

Екатерина Крамаренко: Бывает, что зритель плачет во время «Personal experience», иногда очень сильно. Ты понимаешь, что, наверное, случайно попал в какую-то болевую точку. В тебе в этот момент меньше искренности, чем в нем, в его очень искренней реакции. Такой уровень открытости людей, кончено, шокирует. Видимо, влияет и сама атмосфера – темно, таинственно. Может, с незнакомым персонажем даже легче поделиться откровением. Некоторые люди ходят много раз, и каждый раз для них все складывается по-разному. Зрителям нравится играть, человек, пришедший в шоу, будто сам становится персонажем. У него здесь есть свобода: захотел ушел из комнаты, захотел – зашел, нет никакой обязаловки.

Спектакль

ТА:  «Вернувшиеся» – это интеллектуальная история или все-таки главным становится чувственный аспект? Создатели определяют жанр спектакля как шоу. Как думаешь, что ищет зритель, приходящий на это шоу, а что находит?

Мария Кулик: Мой персонаж — это призрак, художественное выражение происходит без вербализации, только пластика. Поэтому для меня в первую очередь важна эмоциональная составляющая. Если зритель хочет того же, то найдёт это в прекрасных интерьерах, аудиовизуальных образах и медитативном созерцании. Если же хочет понять сюжет, то нужно ходить за разговаривающими актёрами и смотреть сцены с текстом. Здесь можно найти ответы на свои вопросы, получить выброс эмоций и пропустить истории персонажей сквозь себя. Это своеобразная арт-терапия и для зрителей, и для актёров.

Екатерина Крамаренко:  Я не знаю, что люди получают. По отзывам, для многих это «ВАУ». История, конечно, абсолютно чувственная. Во-первых, здесь непонятен сюжет, а если понятен – он все равно не интеллектуален, а рассчитан исключительно на чувственное восприятие. Ты принимаешь эти правила, вливаешься в город, фланируешь, и тебе кайф. Кто-то не принимает правила и ходит с мыслями: «Ну вот, что-то скучно, и долго она будет там стоять? уже бы что-нибудь сделала» и т.д. Шоу имеет свой ритм. Если человек хочет, чтобы актеры «прыгали-скакали», то этого не будет, это не концерт, не мюзикл. Это шоу. А тем, кто ловит созданную атмосферу, нравится эта тягучесть и плавность.

Фотографии предоставлены пресс-службой шоу «Безликие» и «Вернувшиеся», также использованы фото из архивов М. Кулик и Е. Крамаренко

Не пропустите
© 2002-2024 Все права и материалы принадлежат «КИНОАФИША» Копирование информации только с письменного разрешения редакции. 18+