Страстное желание любви
Вслед за пьесой режиссер отринул излишние диалоги и монологи романа Тургенева, а также смягчил его общественно-политическую окраску. В результате получился спектакль о Вечности, то есть о самой жизни. О тех бессмертных, «классических» проблемах, которые волнуют человечество во все времена: любовь, родители и дети, предки и потомки, новое и старое, мужчина и женщина, честь и бесчестие, верность и страсть, долг и счастье. А ещё это спектакль о ЛЮБВИ. О её тотальном и страстном желании, о стремлении к ней и страхе ее. Главным синонимом любви, ее выразителем в спектакле является – ПОНИМАНИЕ И ПРИНЯТИЕ.
Сценическое пространство, решенное художником-постановщиком Олегом Головко, представляет собой черную площадку, в глубине которой стоит черный рояль и круглый обеденный стол. С одной стороны – одинокая кровать, а с другой деревянная световая конструкция, олицетворяющая то ли чердак, то ли веранду. Впрочем, и то и другое уже устоявшийся символ русского дворянства. Сцена разделена по диагонали белой шторой, которая то превращается в единое белое полотно, то раскрывается. На шторе выписан мир спектакля – церковь, парк, дорога. Наверное, та самая, к которой стремится Анна Одинцова (Варвара Щербакова). Идти по дороге, у которой будет окончание, смысл.
Мысль о противостоянии поколений выразилась не только в сценографии, но и в костюмах героев (художник по костюмам – Михаил Воробейчик). Старшие Кирсановы в костюмах 19-го века, одни героини в платьях эпохи ампир, а Катя Одинцова (Александра Жарова)– в коротком сарафане. Аркадий Кирсанов (Виталий Гудков)) и Евгений Базаров (Иван Рябенко) в современных одеждах. Анна Одинцова в платье вне эпохи, словно она тип, характер, внешность органичная для любого времени. Может быть, потому что ее женская судьба возможна и понятна любому времени?
“Отцы и сыновья”, наверное, ещё характерен и тем, что каждый артист играет по-своему, существует в своей плоскости, но актерского ансамбля не складывается. А от этого нет ощущения целостности происходящего, общей истории. От этого и нет в спектакле особого конфликта. Герои спорят, переругиваются друг с другом, перебегают с места на место, пытаются жить. Нет конфликта, но и нет мира, любви. Нет выражения этой любви. Герои мучаются от того, что не могут выразить эту любовь.
Евгений Базаров в исполнении Ивана Рябенко дикий циник, в сердце и уме которого на самом деле есть желание и любви, и понимания. Каждый его жест, поступок, движение циничен по своему выражению, но не по сути. Когда он составляет список женщин для Аркадия – это циничный поступок, но не циничное желание познать суть мужчины и женщины. Сцена с «препарированием» отца – это сцена отчаяния, крик отчаяния. Базаров кричит: «Как я люблю своих отца и мать, но как мне смириться с ними, с их взглядами, с их миром и мировоззрением». И это крик не в тургеневскую эпоху, это крик в современность. Когда молодые люди современности не могут примириться со своими родителями, с их мировоззрением. А значит, и со своей любовью к ним. Дети любит своих родителей. Дети видят,что происходит в их стране. Дети видят, как их родители смиренны, бездейственны: они уже не либеральные Кирсановы, не консервативные Базаровы, они безликие, смиренные. Они признают проблемы, знают их, но согласны жить с ними. Они не хотят, но они согласны – и молодые протестуют. И испытывают базаровское отчаяние.
Все наше общество, страна живет подобно миру этого спектакля: без реального конфликта. Нет конфликта, потому что единственные чувства общества – отчаяние, согласие, отчуждение, безысходность, ощущение упущенной жизни. Это ощущение упущенной жизни блестяще сыграла Варвара Щербакова (Анна Одинцова), уже известная архангельскому зрителю по предыдущему фестивалю, где она играла в спектакле “Митина любовь” роль Кати и ее телесного двойника Аленки. Анна Одинцова – своеобразная выросшая, повзрослевшая Катя, которая слилась с Аленкой и реальной жизнью. Анна Одинцова – красавица, умница, уставшая от жизни. Она носит маску, не позволяя себя раскрыться даже в попытке эротической сцены с Базаровым. И только в сцене смерти, сцене прощания она окончательно раскрывается. Это уставшая женщина, не познавшая любви, счастья. Она устала, а ей ещё так долго жить, так долго идти.
Упущена жизнь и у Павла Петровича. Сергей Гамов, исполнивший эту роль, ведет своего персонажа через его жизнь, его специфическое чувство чести и гордости, которые позволяют закрыться его душе. Ведет и через его нежное, безответное чувство к Фенечке (Ольга Иванова), и глупую дуэль с Базаровым. Николай Петрович в исполнении Александра Цыбульского достаточно безликий, но трогательный в своей растерянности от жизни, происходящего вокруг него. В финале понимаешь: чтобы получилась эта сентиментальность и нежность нужна была эта безликость.Через акварельность передает чувства своего персонажа Александр Рязанцев (он исполнил роль отца Базарова). Он дергает за живое,
представитель той самой «старой актерской школы», русского психологического театра. Безмолвно, одним взглядом, одним движением играет Ольга Самошина – Арина Власьевна Базарова. Прокофьич (Вадим Бочанов) с его блестящей мимикой и гэгами и Дуняша (Аглая Гершова), чья развязность обращается смешными сценами.
Сутулый, нервный Базаров; Катя, страстно желающая жить в мире любовных историй; романтичный Кирсанов; братья-либералы Кирсановы из мира западников и славянофилов; Прокофьич, Петр, Дуняша, Тимофеевич из мира театральных амплуа и литературных типов; Базаровы - старшие как символы уходящей России; Анна Одинцова, стремящаяся к жизни, но запертая в мире собственных иллюзий и запретов; Фенечка – словно прародительница чеховской Наташи, и даже сумасшедшая тетка Одинцовых, везде видевшая кошек… Все они стремятся к любви.
Это стремление к любви интересно отражает световое решение спектакля (художник по свету – Тарас Михалевский). Все время сцена залита холодным, недвижимым, синеватым светом. При этом между зрителем и спектаклем выстраивается четвертая сцена, толщиной с крепостную стену Средневековья. Зрители не нужны актерам, спектаклю, героям, происходящему. Потому что это пространство без любви. Если нет любви - то нет и общения, открытости. Спектакль закрыт от зрителей, так же как герои закрыты от счастья, любви и понимания.
Однако герои существуют сами по себе, и это ощущается в последние минуты спектакля. Когда уже после смерти Базарова герои собираются вместе за традиционным русским столом с яствами и водкой, разворачивается какая-то фантасмагория, Праздник урожая. Они – все вместе. И даже умерший Базаров присоединяется к ним. Но синий, холодный цвет не исчезает. Потому что мы же знаем, что любовь и жизнь в этой истории на самом деле не победили.